Говорить, переговорить, но не перескороговорить .

Он хотел быть услышанным, что ж, она слышала. И его  голос был одним из многих, которые ей доводилось выслушивать зимними холодными вечерами, когда от самоубийства спасала лишь чашка крепкого кофе с запахом корицы. Но было что-то такое, что объединяло его со всеми другими (прежними: затерявшимися в потоках судьбы джентельменами) — немного отчаяния, хрипотцы от курения, горькое напоминание об ошибках и капля разочарования — секрет долгого разговора. 

Стрелка часов неустанно отсчитывала секунды, плавно подбиралась к минутам, а потом уносила из жизни не один час. Время так ценно, так дорого, так нужно. Она дарила его всем, без тени сожаления и неуверенности. Рождественский подарок. Время — это единственная вещь, за которую мы никогда не сможем расплатиться, сколько бы ни было у нас богатств. 

Сгущались снежные тучи, а вместе с ними сгущались и мысли. Ещё немного и с них можно будет заварить терпкий чай. Не хватает только ломтика черного шоколада. Но сладкое сегодня под запретом. 

— Почему? Почему ты говоришь со мной?

Она хотела сказать «Не знаю», но выпалила совсем другое.

Айсберг приближается к кораблю.

Уважаемые пассажиры приготовитесь к встряске, ещё немного и вы окажетесь за бортом. 

Холодные руки были обречены остаться холодными. Стоит уходить пока не пришлось надевать варежки и спасательные жилеты, круг ведь никто не протянет. 

m_Myrtle.

Что ж за ужаснейшее ощущение «лишнего человека».

«Ты не там где надобно. Ты что-то забыла, упустила, потеряла», — говорит голос в голове. Да человека я нужного потеряла, а точнее не нашла вовсе. И теперь голова кругом. Мир кружится не вокруг, а мимо. Пролетает мгновенно и быстро. Остывает наша Земля и скоро превратится в ледяной шар, который разобъется на тысячи крупных осколков и уже никогда не сможет восстановиться. И сейчас этот мир кружится под кожей. Знаете, как бабочки, от которых тошнит. 

Улыбайся девочка, и будь глупой. Дари последнее солнцце, излучай тепло, поджигай мосты и туши пожары окружающих личностей, ничего не требуя взамен. Просто не здесь, просто не сейчас. Наверное никогда.

m_Myrtle. 

Его идеальной жизни посвящается.

Улыбки, беззаботные поступки и курьезные ночи. Как я могу вмешивать в эту идеальную жизнь и нарушать ее привычный лад. Сколько смелости нужно иметь, чтобы просто дать человеку знать о себе и о своих чувствах. Пожалуй, мне этого вам не рассказать. 

Пока кто-то блистает на сцене, я постою за кулисами и может лакомый кусочек сам придет ко мне в руки. Ожидание длинною в троиточие...
путь долгий, сложный, а также неимоверно головокружительный. Невыносливым здесь не место.

какими же мы были счастливыми. 

главный герой — я
поклон. ностальгия и несколько капель валерианы
мы с тобой вместе? — да.
через города, моря, горы и океаны
нам с тобой по пути? — нет.
чего же тогда хохочешь?
Внимание, пошевеливаемся, скоро рассвет.

я — главный герой. запомню.
кофе, кнгиги, фланелевая стена
ты сегодня скучаешь? не знаю.
я без тебя, пожалуй, да.

Ты хотел видеть окна?
нет, я хотел наблюдать горизонт.
знаешь, кажется я промокла.
во всем виноват этот проклятый
переменный и
лихорадочный дождь.

Каждому наверняка приходилось хоть раз в жизни постоять перед плитой и нарезать тонну оливье, начистить несколько мешков карточки и испечь трехэтажный торт. И вот, когда дата какого-либо празничка (в моем случае Дня Рождения) подходит все ближе и ближе у меня просыпается предпразничное салатоедство.
А казалось бы, там немножко подождать накрытого стола и смело можно уплетать за обе щеки. Но нет же, есть определенный кайф от хомячества в переддень Именин.
Вот ты поднимаешь с дивана свою тушку и вальяжной, совсем непримечательной походкой начинаешь свое движение в сторону кухонки. А оттуда так и манят, чертовка, деликатесы и сладости разнообразные. Еще секунда-другая и ты у цели, а в голове только одна мысль: «лишь бы никто не зашел». Достаешь вилку: мокруую, сухую, чистую или грязную — все это не имеет никакого значения, ведь на тебя смотрит он — САЛАТИК!
Открыл свои глазюки и взирает, подмигивает, грибочком вертит. Вонзаешь орудие убийства салатиков в лакомтво, оглядываешься и молниеносно, легким движением руки запихиваешь в рот огромный кусок чего-либо. А потом бросаешь вилку в раковину и садишься, смотришь на дверь и быстро жуешь, чтобы не спалили. Хватит и так брат хомяком зовет, а недавно и папа подключился.
Нет уж, граждане, никто не разлучит меня с этим чудом куллинарии. Как там говориться: вижу цель — не вижу препятсвий.
После первой ложечки снадобий майонезных ночь салатикоедства обьявляется открытой. Фанфары, вкусовая фееерия и я, гордо сидящая во главе кухонного трона. Чем не идеальное завершения дня?

ночного дожора всем.

— какое твое любимое блюдо?

— мозг.

Всегда боялась стать серой мышей. И представляете, стала!
Когда кажется, что в жизни появляется новый старт, будьте готовы, что это лишь фальш(старт). Вот так и я переполенная надеждами на светлое будущее и захвачена всевозможными позитивными эмоциями врезалась в айсберг. Да, со всего разбега и розовыми очками на глазах. Верхушку я уже освоила, но какой же объем еще остался под водой.

я искала, что-то, что поможет мне развиваться, а стала офисным планктоном. Даже поправляться начала! ужас. чтоб им всем.

Встречали закрытых людей? а я вот встретила и закрылась еще больше. Мои слова на работе это: «всем привет» и «всем пока». ии о счастье, когда я решусь сказать нечто другое. Хотя может молчать это не так уж плохо?..

Столько времени на обдумывания. Постоянно слушать, вряд ли кто-то выдержит. А я вот третий месяц наматываю всю эту ахинею на… не знаю на что точно. и моя скорпионская натура, кроме несвойственного ей молчания обрела свой голос в другой форме — я все делаю наоборот. Потом еще и краснеть приходиться.

РАЗГОВАРИВАЙТЕ!

(да нет, не стоит)

как же ценичны люди. приходишь в офис, а там пафос, сарказм и всеподношение себя к небесам.

(тошнит).

Ваше мнение важно, ценно, дорого, смешно. а еще навязчиво, мать вашу! И соглашаются же, улыбаются в ответ, начальство все-таки. Гримасничаем, делаем вид, что все ок. Я же представляю, что меня не существует, авось прокатит.

И каждое утро мои мечты разбиваются, как бутылка шампанского о новый борт корабля. Самое обидное, что чем выше положение человека в обществе, тем все больше он будет преподносить себя и все меньше в его глазах будут для него казаться окружающие. беда, это случается с каждым. И сейчас думая, что я никогда не стану такой (может просто потому, что не добьюсь ничего) не могу знать этого наверняка. 

Все, что хотелось бы сказать:

Люди, будьте человечнее!

(Оу, нет, не так.)

ТВАРИ, ищите в себе человека!

у меня все.

Под впечатлением от, наверное, самого восхитительно стиха Буковски поняла, что его один стих можна разбирать на тысячи мелких. И даже одна малехонькая фразочка уже стих. О чудо.

Кот, убегаешь. Коты, я вам скажу, всегда убегают. А молоко киснет. Его приходится выливать и заменять другим. И вот течет себе молоко по трубам ржавым, покрытым не одним слоем дерьма и пытается не обращать на это все внимания. толку ведь никакого.  смотрит молоко на другие отбросы, жалеет их, как же так сколько же ненужного в этом мире. Слышит ругань, пафос, стоны, иногда крики. И самому закричать захотелось, да ведь позно же, никто все равно не услышит. Раньше нужно было кричать, может быть тогда все было бы по-другому.

Плывет оно, по течению, поддается порывам грязным, не ведает света белого и не думает, что творит. Ты, молоко, развратное. Слышишь, кто-то там на окраине тяжко и грустно мурчит.

Ты все равно одинокое и ненужное, забываешься, как денечки серые. Людям ведь красочного, наружного и спелого подавай. Чтобы в глазах рябило, а слюнки тихо капали на блузу хлопковую. Радуются, малодушные, носы задирают, цитатками с книг разбрасываются.

Нет, чтобы молока топленого выпить.

А коты ведь тоже сосиски любят. Ходят под ногами, выпрашивают, глазюками круглыми смотрят. Мурчат от удовольствия мимолетного и о завтра совсем не думают.

Но, вот, резонанс. Сбежал кот домашний. Не думал он ни о снадобьях пахнущих, ни о молоке тепленьком. Бежит и назад оглядываться не собирается. На волю рвется, надышаться не может и запахи ему отвратного дома/города приелись.

И нет этому ни конца ни края. Коты убегают, замеля вертится, а голова кружится. Уходить, чтобы обрести новое, впечатляющие...

Перед тем как убегать, стоит проверить компас. 

Пока еще голос бархатный и сердце хлещет волнами боли
Мы с тобой, сладкий, в таблице заданы: изнемогаем, испитывая собственную долю свободы.
Мы, кажется, несмного несносные и поверженные
Ты, вроде как, материал неосознанный.
А я просто — элемент отверженный.
Мы приелись вроде бы за время «не встреч», «нецелуев», и «необниманий».
Ты прикуси губу, нам с тобой еще много предстоит испытаний.

Сегодня мы разливаемся. Чего ты стоишь, подойти. Я тебе налью и все как следует растолкую.
Завтра нас официально назвут догоревшими. Как после развода, останемся без чешуи и сбросим шкуры давно устаревшие.
Через несколько лет нас признают «не модными». Слишком очевидны стали наши мейнстримы.
Кого-то захватили недавние фетиши, а мы друг друга так и не отпустили.

Нет, не мейнстримовские, не заблудшие
Не догоревшие и не подожженые
Мы лишь души, себя убаюкавшие. забвенные и никому не нужные.  

Мы утопаем в любви, искалечены, изувечены.
Стоит еще, как думаешь, заглядывать в наше недообщее недобудущее? 

С кем только не столкнешься на улице. Иногда это приятные, опрятные людишки-торопыги, вечно петляющие между работой и домом, ну и может еще какими-то делами. А ведь каждый из нас замечал в переходе, на скамье, в подъезде человека вовсе не пригланувшегося для наших избалованых глаз.
кто это? кого мы называем «человек без места жительства» или как в простонародье говорится — «бомж»?

Припомним стереотипы: обычно это закутанные в несколько одежек «попрошайки». И днем и ночью, и летом и зимой на них вечно сорок нестираных кофт и нескольо штанин. Создается ощущение, что каждая очередная натянутая поверх другой куртка защищает их то ли от радиации нам неведомой, то ли они знают не афишированные пронозы погоды на будущее. Засаленные и запутанные волосы, неуместно огромные и такие громкошелестящие пакеты, а еще обязательно капюшон, покрывающий глаза выдают их незавидное положение среди всего прочего муравейника этой планеты. Кому-то покажется будто они стыдяться показывать свои очи. Стыдяться отсуствия дома, близких, денег и прочей «человеческой» ерунды. 

Каждый день они неспешно снуют задымленными улицами города и то и дело время от времени заглядывают в мусорные баки, выискивая что-то вовсе не с энтузиазмом, а скорее с аккуратным любопытсвом. Кто знает, вдруг в очередной железной коробке найдешь там не кусок заплесневевшего хлеба, а свое неидеальное прошлое или возможно частицу настораживающего будущего?

/Она сидела на грязной скамейке в позе весьма неприемлемой для девушки ее лет. Ботинки были стоптаны и явно требовали замены, а штаны несмотря на вечно популярный цвет угля выдавали старость и поношеность. Неухоженные сухие руки небрежно сжимали стакан давно остывшего кофе. А волосы свисали из-за натянутого на глаза капюшона. Естественно глаза было не увидать. это ожесточало всю человеческую суть и в определенные моменты казалось, что это вовсе не «потерявшая себя» женщина, а иннопланетное существо, призванное внести брань и раздор в эту размеренно-поверхностную жизнь других — совсем не похожих на нее. Было что-то такое, что она видела своими зрячими яблоками глаз и не открывала никому, а в иной раз не признавалась в этом даже себе.

Прохожие проходили мимо, но по странному стечению обстоятельсв успевали взглянуть на бедолагу своим надменным, полным презрения взором. А через секундру-другую жизнь начинала вертеться заново, вокруг их величетсвенных особ. Дела до молчаливой барышни не было никому./

Почему никто никогда не задумывается, что бедняги сидящие на остановках или в любом другом месте, вовсе не наркоманы или воры, а просто несчастные, которые потеряли смысл жизни, ее суть и в поисках загубили себя самого, а вскоре просто не стали хвататься за крохи милостыни, которые им иногда подсыпал Некто сверху?.. 

Мы будем по пьяни читать стихи.
И курить перед сном дорогой табак.
А потом я выпущу твою руку из своей руки,
Нам в медкарту запишут — любовный рак.

Он ранит, болит, гложет и душит? 
— Нет, от него тело ночами двигается быстрей.
И если сейчас он никому не нужен,
То завтра его купят за десятки миллионов рублей.

А что в итоге? Какой исход?
Четко виднеются скулы? Воды требует пересохший рот?
Или, быть может, мозг по-тихому начнет разлагаться? — Нет.
Все, что тебе будет нужно — это блестящие и родные глаза во тьме.
И, может, от лампы тихонький свет.

Когда же ты заболеешь? не знаю..
И помощи, пожалуйста, не проси.
Сегодня и завтра, сейчас — улетаю.
Куда? зачем тебе знать. Попросту не ищи.

За океан? Возможно.Но не хочу туда.
Ты помнится мне рисуешь? Где твоя нарисованная нагота?
/Зачем в абстракции проводить кривую черту?/
За горизонт, пожалуй, сегодня сяду и полечу. (с).